Запретный лес

[Волков Павел]

Павел выйдя из Хогвартса, медленно направился в сторону запретного леса. Девушки, которые дружили с Павлом начали его игнорить и вообще проходить мимо, ему стало интересно, почему? "Они ведь начали первые, и палочку отобрали, и орехами усыпили, что же я не так сделал? Им было бы приятно, если было бы наоборот?" - подумал парень подошёл уже к лесу, даже не заметив, как он дошёл.

-Темно, -прошептал парень, - Люмос, -произнёс шёпотом и на конце палочки загорелся не яркий свет.

Он зашёл в лес и услышал какие - то не громкие, но при этом страшные звуки. Звуки напоминали ломающиеся ветки. В запретном лесу он находился впервые, поэтому и остерегался всех и всё. На всякий случай у него была палочка, это ему и придавала перебороть свой страх.
Парень идёт дальше и... Бам... Он почувствовал, как его нога ушла резко вниз. Пуффендуец отпустил палочку вниз, а после голову и увидел посередине снега грязь... "Как это возможно?", подумал парень, "Зимой и грязь?". Он вытащил ногу и использовал заклинание, дабы промыть обува и брюки.

-Агуаменти, -произнёс парень с брезгливым лицом, -Фу.. Какая мерзость.

Он начал идти аккуратно, дабы такого не повторилось. Павел шёл по лесу, дабы найти что - то интересное и привлекающее. Пройдя уже от Хогвартс не так уж и далеко, он всё же устал, так как по сугробом ходить не удобно. Он решил присесть, чтобы чуть - чуть передышать. Парень достал из кармана термос, для того, чтобы удалить жажду. После Пятикурсник переотдохнул и начал вставать, но он резко повернул голову на какой-то шум и увидел, что на сугробе лежит какой - то пакетик. Он первоначально испугался, но сразу решил не подходить.

-Аларте Аскендаре, - произнёс Павел ничего там не увидел, он подумал, что это был ветер.

Пройдя минут 10 вперёд он увидел фигуру, которая смахивает на половина человека и половина коня.

-Э.. Вы кто?! Люмос Максима, -произнёс Павел и на палочке появилось больше света.

"Ничего не видно", пробормотал парень и начал медленно двигаться назад, это чудовище пошло к парню и Павел испугался, он не знал какое заклинание использовать и крикнул, что первое пришло ему на ум:

-Экспекто Патронус, -крикнул Павел во весь голос и из палочки вылезло что - то похоже на серебряного и смутного оленя.

Но это не сработало и парень упал в отключку от страха и переживания, что же с ним произойдёт, ведь в лесу может быть хоть что. Он не двигался минут 20, а то и 30. Когда староста проснулся, то он крикнул

-Аааааа, помогите, пожалуйста!!! - ему прикрыли рот рукой.

Парень мычал и пытался, что - то произнести, но ничего не выходило и он понимал, что у него снова темнеет в глазах. Проснулся он уже возле Хогвартса.

Он решил, что больше не пойдёт один в лес, так как он так и не понял, что это было и попросту испугано ушёл зашёл Хогвартс.

 

[Арианна Липецская]

Девушке было чрезвычайно скучно сидеть в своей уютной спальне, занятой только собственными мыслями. Недолго думая, Арианна решила разбудить себя, взяв творческий подход к одежде. Она примерила черный короткий свитер, идеально подчеркивающий ее изящную фигуру, и белые джинсы, придающие ей стильный вид. Накинув на шею яркий красный шарф, который мгновенно придал ей образу некоторую загадочность, она начала медленно спускаться вниз по лестнице, ведущей в прекрасную гостиную Гриффиндора.

Однако сама по себе прогулка по замку казалась слишком обыденной для Арианны. Она нуждалась в чем-то большем, в ощущении свободы и неограниченных возможностей. Поэтому, приняв решение на ходу, она выбралась из замка и ощутила на лице первые снежинки холодной зимы. Оглядываясь по сторонам и ощущая приятное дуновение ветра, она направилась в сторону Запретного леса, места, полного тайн и загадок. Там она рассчитывала на маленькое чудо - возможность перевоплотиться в анимагическую форму лисицы, чтобы ощутить себя настоящей частью этого волшебного мира. Она уже давно тренировалась и готовилась, чтобы превратиться в анимагическую форму и один раз у неё получилось, теперь осталось главное контролировать это и постараться осуществить жто во второй раз, а потом и третий, и четвертый..

Когда она наконец прекратила свое движение и вступила внутрь леса, мгновенно окутанного глубокой тишиной, Арианне предстала прекраснейшая зимняя картина. Весь лес усыпан снегом, из-под которого выглядывали узоры тропинок и раскинулись трепещущие ветви деревьев. Она медленно и с особым вниманием ступала по снежным дорожкам, каждый шаг стирая следы своего прошлого и с переживаниями встречая новые. Если хорошенько присмотреться, можно было заметить скрытых обитателей леса, которые видели в ней незнакомку в своих краях и спешили прятаться, чтобы не привлекать нежелательное внимание.

Спустя некоторое время, ощущая в себе непобедимую силу природы, Арианна внезапно превратилась в маленькую рыжую лисицу и, не теряя ни секунды, устремилась бежать по запретному лесу. Ее яркий рыжий окрас создавал эффект проплывающего между деревьев огонька, олицетворяющего неуловимое и живое. Она бегала из одного места в другое, наслаждаясь свободой и абсолютной связью с природой в этот зимний день. Она так же верила, что где-нибудь встретит своего старшего брата, ведь в замке его не оказалось.

 

[Арианна Липецская]

Арианна, опытный анимаг и , конечно, юный писатель, ощущала бесконечное вдохновение, когда она в своей анимагической форме лисы бегала по запретному лесу. Зимой все меняется волшебным образом, и после долгих морозов, наступившая чудесная погода наполнила Арианну новой энергией и радостью.

Под лапами у шестикурсницы приятно хрустел снег, и она наслаждалась каждым шажком, который оставлял маленькие следы за ней. Студентка прислушивалась к тихому шороху веток, будто подслушивала тихие разговоры леса. Воздух был пронизан запахом свежести.

Побегав пару кругов, Арианна решила вернуться к своему человеческому облику. Мягко и плавно она превратилась обратно в девушку, чувствуя как тепло ее тела постепенно охватывает. Она была одета в удобные черные брюки и теплую белую водолазку, которые согревали ее тело. Надетый поверху плащ защищал ее от ветра и морозного холода зимы.

Зимний день был спокойным и ясным, солнце медленно сияло на небе, отражаясь в ледяных кристаллах на ветках деревьев. Арианна остановилась на мгновение, чтобы полюбоваться этой волшебной картиной. Она наслаждалась прекрасным зимним днем, благодаря которому лес преобразился в чистое и светлое пространство, озаренное сиянием солнца.

 

[Волков Павел]

Павел решил выйти из Хогвартса и проверить запретный лес. Недавно он получил интересную, но при этом ответственную должность - лесничий. Для начала ему было сложно разобраться, что ему делать и для чего он вообще решил взять эту должность, но потом понял. Подойдя к лесу, парень прислушался к тихому и спокойному лес. Пуффендуец вдыхал свежий и прекрасный воздух, который был рядом с лесом.
Староста прошёл в лес и стал следить за каждым шорохом, который был рядом или вдалеке. Спустя пять минут он достал палочку и использовал заклинание: "Люмос". В лесу стало светлее чем до этого, зима интересна тем, что темнеет всегда раньше чем в другие времена года. Пройдя ещё чуть-чуть, парень увидел девушку и ему это показалось интересным, ведь ему хотя бы не было бы скучно одному проводить время в этом месте.

-Приветик, а ты что тут делаешь? -говорит с девушкой, - думая, на каком она курсе.

Он присел и достал из сумки термос с какао, а также печеньки.

-Будешь печеньки или какао? - спросил парень,- для начала скажи на каком ты курсе,- посмотрел вопросительным взглядом.

 

[Арианна Липецская]

Неожиданностью для девушки стало появление юного парня, который подошел к ней и сел на камень, доставая из своей сумки термос. Он обратился к ней с вопросом о ее курсе. Арианна, имеющая обширный опыт и отличную память, легко вспомнила, что вместо вместо нее назначили на пост лесничего нового парня. Было ясно, что перед ней сидел новый лесничий, но девушку смутило то, что он не знал, на каком курсе находятся те или иные студенты.

Решив не отвечать прямо на вопрос парня, шестикурсница лишь ухмыльнулась и произнесла с небольшой эффектной задержкой некоторые буквы в словах: - Приве-ет - далее она поблагодарила его за предложенные угощения, но вежливо отказалась,после чего продолжая говорить - Я, явно, буду постарше тебя, юный мальчик. Поздравляю тебя, Павел, ты теперь новый лесничий, и на тебе лежит немаленькая ответственность. Надеюсь, ты сможешь позаботиться о существах, обитающих здесь? Скажу тебе так, что есть некоторые очень ранимые зверюшки в этом лесу.

Гриффиндорка присела неподалеку от парнишки и начала наблюдать за ним. На улице царила зима, уже смеркалось, а прохладный ветер ласкал снежные покровы, создавая атмосферу таинственности и благодушия.

 

[Волков Павел]

Парень слегка удивился, что она не сказала ему на каком она курсе. "Ну почему же?" - задумался парень. Но она сказала, что слегка старше него, значит ей можно тут быть. Пятикурсник открыл упаковку печенек и налил себе в стаканчик какао, дабы немного согреться. В лесу становилось темнее и холоднее. Парень достав палочку использовал вновь заклинание: "Maximum Lumos", вокруг студентов света стало больше. Достав из рюкзака махровое одеяло, лесничий накрыл девушку, к вторым одеялом накрыл себя.

- Ты, что - то сказала о существах? - заинтересовался паренёк, - а, вспомнил. Да, я смогу за ними проследить, это для меня не сложно.

Студент сделал глоток какао и откусил печенье.

- Если меня не подводит моя память, ты вроде тоже была лесничим? - заинтересовался он.

Парень смотрел в даль леса и наслаждался звуками, которые были рядом; звуки ломающихся веток, звуки ветра и звуки оезра. На этот раз ему казалось здесь не так страшно, как это было в первый раз. Парень вспомнил, что когда он упал в обморок и оказался уже вне леса, то его притащил лесничий, возможно, это и была эта прекрасная девушка, а возможно и нет.

 

[Арианна Липецская]

Девушка была благодарна за мягкий и приятный на ощупь плед, которым укрыли её. Она аккуратно поправила его у себя на коленях, наслаждаясь его теплотой. когда парень задал ей вопрос, она лишь кивнула и сразу же ответила: - Да, верно, я бывший лесничий. Знаешь, мне было жаль отказываться от этой работы, но когда я сократила свою нагрузку, я почувствовала, что приняла верное решение. К тому же, ничто не запрещает мне заботиться о существах, даже если я больше не занимаю должность лесничего. Я желаю тебе удачи и, возможно, посоветовала бы тебе проводить больше времени в этом месте, чтобы привыкнуть. Ведь было довольно забавно видеть, как я нашла тебя в обмороке, когда гуляла по лесу, - от воспоминаний у шестикурсницы появилась на лице небольшая улыбка.

Время шло быстро, и с каждой минутой на улице становилось всё темнее. Арианна задумывалась о возвращении в замок, так как у нее были неплохие такие планы на вечер.

 

[Волков Павел]

Парень чуть покрасневший, начал стыдиться, ведь он испугался в лесу лесничего, а то есть девушку, которая на вид безобидна.После этого инцидента он ещё стал лесничим, он задумался, как это всё произошло. Студент всё время разговаривал с ней и даже не задумывался, как же её зовут, а это странно разговаривать с человеком, не зная имени.

-Кстати, как тебя зовут то? - поинтересовался тот, - просто разговаривать столь такой приятной девушкой и не зная её имени, не красиво.

Парень допил какао и убрал термос, недоевшие печеньки убрал в рюкзак и закрыл его. Смотря в небо, он понимал, как всё таки приятно быть лесничим, ведь каждый раз ходить сюда и видеть всю эту красоту было приятно, правда, эту красивую картину можно видеть и не будучи лесничим. Повернувшись к девушки, он начал ждать её ответа на заданный вопрос пуффендуйца.

 

[Арианна Липецская]

Шестикурсница сидела неподалеку от своего нового знакомого, когда он неожиданно произнес небольшой комплимент. Улыбка блеснула на ее лице. Она встала, сняла со своих плеч плед и протянула его парню, отдавая его обратно.

Гриффиндорка поправила свою темно-синюю мантию, чтобы заветная дымка холодного воздуха не проникла сквозь щели. Смотря в глаза парню, она сказала с небольшой улыбкой- Мое имя часто можно услышать от львов, ну а так я просто Арианна. Было приятно поговорить с тобой, но к сожалению, мне пора идти по своим делам. Спасибо за приятную компанию.

Она слегка поклонилась в знак прощания и повернулась, направляясь по небольшой тропинке к замку. Вдоль этой тропинки лежали скованные льдом лужи, словно они были заморожены временем. Песню, услышанную от знакомой, Арианна напевала негромко под нос, слова которой словно таяли на ее губах.

Солнце уже село за горизонт, оставляя после себя розово-желтые оттенки на небе. Вечернее небо было пропитано волшебством зимы, придавая всему окружающему особую атмосферу. Холодный ветер щекотал замерзшие скулы шестикурсницы, но она не обращала на это особого внимания. Ее мысли уже были заняты другими вещами, другими делами, которые она собиралась сделать.

 

[Цыган Аче]

По влажной, полумертвой траве под ногами прошелся тяжелый вздох, ветви деревьев недовольно зашумели. Сегодня было немного ветрено.
Взгляд Уилла был обращен к лесу, но он будто смотрел куда-то сквозь него, и его глаза внимательное следили за чем-то, что, возможно, могло существовать для одного лишь юноши во всей этой тьме, неплохо чувствовавшей себя здесь даже днем. Он держал яйцо в руке, и ему казалось, что оно медленно растворяется в ладони, расползается и сливается с роем под кожей. Тянется к нему или тянет его куда-то.
Края не застегнутой, потрепанной отцовской куртки слегка дернулись. Волосы, не пришедшие в себя после сна, начали запутываться еще сильнее.
Он видел дорогу. Совсем, как во сне. Не просто тропинку, втоптанные чьими-то ботинками в землю листья, путь, скользящий мимо деревьев, а именно дорогу. Движущуюся, расплывающуюся и вновь собирающуюся, и такую непостоянную, что стоило лишь на секунду закрыть глаза и она уже стремилась раствориться. Словно спираль, она закручивалась, но все еще стояла на месте, она ждала. Манила за собой. Будто жертва сама игралась с охотником, выползая к нему, ехидно извиваясь и поблескивая чешуйками, заставляя чувства скулить и желать вгрызться зубами в ее тело. Отчего-то Уилл испытывал раздражение при взгляде на лес. Нечто внутри него не могло успокоиться, заставляло сердце биться быстрее.
Наверное, хорошо, что он не пошел на занятия. Погода была пасмурной. Он не любил сидеть на лекциях и видеть серое небо за окном. Он в принципе не любил сидеть на лекциях, но из-за этого неба он чувствовал себя совсем больным.
Он стиснул челюсть и закинул яйцо в карман. Он все больше чувствовал в теле эту неприятную дрожь. Становилось совсем невозможным стоять здесь. И Уилл побежал. И птицы сверху смотрели, и удивлялись, что глупому мальчишке могло понадобиться в нутре этого огромного, страшного леса.

 

[Цыган Аче]

Утро в этом месте наступало крайне редко. Его здесь редко видели, потому что вообще редко видели что-либо, только тишину, ветер да мелькающие тени чьих-то сущностей, о которых, может быть, даже книги ничего не могли сказать. Здесь не обращали внимание на что-то кроме сна. Но Уилл стал исключением.
Он проносился мимо деревьев и заставлял их просыпаться, открывать глаза, но они были довольно медленными, и он был уже далеко, унося с собой треск ломающихся веток, хруст сухой травы и редкого снега - побочного продукта холодных Шотландских ночей.
Его ноги быстро касались земли. Но ему это не нравилась, и он хотел чувствовать землю быстрее, он все время пытался что-то преодолеть, Уилл пытался преодолеть какую-то силу, которая сопротивлялась его движению, будто подошва его ботинок и поверхности имели одноименные заряды и отталкивались друг от друга. Его тело едва ли было готово к подобным подвигам сильного взаимодействия, но юноше это было совершено безразлично, он стремился увеличить свою скорость, приблизиться к этой извивающейся твари. Но она продолжала затягивать в себя, сжимать лес впереди, будто проделывала в пространстве дыру, конец которой находился на границе вечно расширяющейся вселенной. Казалось, даже время начинало замедляться, но расстояние все еще не сокращалось.
Уилл практически не мог нормально дышать, холод, как кислота, с каждым вздохом проходил по горлу раскаленным железом. Было неизвестно, на воле какой концентрации работали легкие в этот момент, наверное, они были похожи на печь, в которой не было воздуха, только пламя, повышающее температуру тела. Щеки горели, футболка неприятно липла к спине. Парень бежал и у него складывалось впечатление, что он случайно напоролся на толстый сук, который пробил куртку и теперь торчит из его тела. Но с одеждой все было нормально. Просто боль в боку становилась все более невыносимой. Ноги все слабели, колени едва выдерживали каждый новый скачек. Юноша злился еще сильнее и чувствовал, что с каждой секундой шансов остановиться у него все меньше, но он даже не пытался остановиться. Его глаза возбужденно блестели, очевидно, это был результат сложной химической реакции того, что рвалось в нем и что заставляло яйцо сиять сквозь карман. Может быть, эта добыча не предназначалась для него, но он просто гнался за ней, потому что так велело ему сердце.

 

[Цыган Аче]

Камень, лежавший здесь достаточно, чтобы мох успел прогрызть его до внутренностей, почувствовал прикосновение к себе чего-то грязного и тяжелого. Очевидно, он бы слишком глуп, чтобы понять, что это была подошва. Уилл вскочил на него и быстро спрыгнул на землю. Правая нога слегка подкосилась, но он лишь слегка пошатнулся. Юноша стиснул зубы и приподнял подбородок, будто бы говоря, что это не то, что одолеет его. Было не известно, кому именно он хотел это сказать, но ему это было важно. Он попытался сделать глубокий вдох и в этот момент споткнулся о торчащий из земли корень. Он вновь чуть не свалился. Он выругался, понимая, что это ему знакомо. В первый раз он задел этот корень и чуть не вывернул ногу. Уилл уже пробегал здесь.
Он чувствовал, как сомнения, вместе с ветками одних и тех же деревьев, вцепляются в его мысли. Он чувствовал, что она заставляла его, как пса, гнаться за своим хвостом и смотрела, как он мучается, бегая по дороге, которая искривлялась в ее обмане. Но она не просто хотела обмануть, она забавлялась с ним, нагло улыбалась и оголяла свои длинные клыки. Однако у собак тоже достаточно острые зубы. Уголки губ парня дрогнули, он оскалился. Его гордость была задета. Но это было то, что смогло задеть его гордость. Не каждый день удавалось побаловаться подобными эмоциями. Может быть, кто-то просто глотал это, не задумываясь, но он наслаждался каждым бокалом, потому что знал, что в итоге добьется своего. Они оба были немного азартны.
Уилл начал озираться по сторонам. Он видел бесчисленное количество змей, которые проносились перед ним с той же скоростью, с какой он пытался поймать их своим взглядом. Это было похоже на то, что множества параллельных миров, созданные вокруг всех возможных направлений, столкнулись, и он был в центре этой катастрофы. Но несмотря на это скопление состояний дорога все еще была одна. И она не пыталась спрятаться. Он знал, что она лишь дразнила, но не была ему нужна. Ему было нужно то, к чему все это ведет.
Он закрыл глаза. Он лишил ее своего зрения, лишил ее того, что она думала, что сможет присвоить себе. Лишенное света, яйцо померкло. И миры теперь не могли следовать за солнечными лучами, под давлением темноты они сжались, и Уильям мог чувствовать их огромную массу. Его тело будто начало расщепляться и каждая частица стремилась к тому, что притягивало ее, как-будто он давно преодолел горизонт событий и шел к центру Черной Дыры. Стук бешено бьющегося сердца медленно удлиняется, становился нитью, связывающей его с чем-то. Резко в кармане вспыхнуло пламя, юноша открыл глаза и ринулся в сторону. Теперь он бежал так, будто мог пройти сквозь все деревья и камни, потому что это казалось ему лишь иллюзией, и только он один видел настоящий путь.

 

[Цыган Аче]

Он все думал, когда упадет. Он пытался думать о чем-то другом, но это у него совсем не получалось. Усталость прогрессировала, поражала теперь не только организм, но и сознание, отчего все в голове запутывалось, искрилось и работало с перебоями, и змеи сворачивались в жуткие волновые уравнения. Волосы лезли в глаза. Даже если его воля имела большое значение, то тело было крайне ограничено, и его возможности становились с каждой секундой все меньше силы тяжести. Он даже не понимал, дышит ли вообще. Вот, кажется…
Уилл вышел на поляну, и его колени подкосились. Он рухнул на траву, которая еще хранила под собой ночную влагу. Это хорошо, иначе бы он не был уверен, что она не загорится, потому что внутри него был серьезный пожар. Юноша прикрыл веки и слабо улыбнулся. Он заставил себя стянуть ботинки и сразу почувствовал облегчение. Может быть, сейчас он был один, но ничего, справится.
Он некоторое время смотрел на небо, до конца не понимая, на что именно смотрит. Реальность будто расслоилась, как пирог. Он захотел яблочного пирога. Он как-то хотел попробовать приготовить его, но по пути на кухню он встретил школьного эльфа и ему стало его жаль, поэтому он не стал этого делать. Парень продолжил молча лежать, тихо было даже в мыслях.
Уильям засунул руку в карман и вытащил яйцо. В его глазах отражалось красное свечение, оно все еще не меркло. От кончиков пальцев, касающихся черной скорлупы, вниз до плеча прошлась мелкая дрожь. Парень попробовал разместить яйцо у себя на лбу, чтобы оно не упало. Оно не упало. «Все так, как и должно быть» - читалось в его взгляде.
Вновь наступила тишина. Только где-то вдалеке ее нарушали птицы, делающие ставки на судьбу этого безумного парня.
Уилл шмыгнул носом и яйцо съехало на землю. Он перекатился на бок, и в плечо что-то неприятно воткнулось. Башня подземного замка? Он слегка приподнялся, пошарив в траве рукой. Затерянного королевства там не оказалось, только массивное кольцо. Но, может, это корона погибшего короля?

«Очень маленького короля» - сделал вывод юноша.

Кольцо слегка потемнело, но все еще хранило в себе какое-то пугающее благородство и отблеск своей истории, сохранившейся в узоре, напоминающий герб. Уилл сжал его, словно хотел что-то почувствовать в этом холодом металле, впивающимся в кожу. Он подкинул его и ловко поймал, а затем быстро спрятал во внутренний карман. Юноша неуклюже потянулся к яйцу и также убрал его в куртку. Он попытался встать, но это вышло у него ужасно. Можно сказать, что у него ничего не вышло. Но он знал, что некоторые птицы поставили довольно много на то, что он добраться туда, куда ему было нужно, и он не мог их разочаровать. Пошатываясь, парень встал. Колени болели, и в них как-будто бы уже пошли трещины. Если бы они рассыпались, это бы доставило ему проблем. Он не любил проблемы. Поэтому он просто забыл об этом и продолжил свою охоту.
Ему пришлось вернуться, потому что он забыл и о своей обуви тоже.

 

[Цыган Аче]

Уилл ступил на ствол повального дерева, свисающего над оврагом. Мертвое тело слегка вздрогнуло. Юноша прошел дальше, но гнилая кора под ним треснула. Ствол заскрежетал безжизненным голосом, прежде чем развалился и замолкнул навсегда. Парень стоял рядом с ним в небольшом сугробе. Он успел спрыгнуть.
Он развернулся и побрел по дну оврага.
Что-то менялось. Что-то становилось плотнее, шире, упорядочение, необратимее и тверже. И хоть инструкции у Уилла никакой с собой не было и ему никто не говорил, что с этим делать, он просто знал: этот путь вел его туда, куда нужно, и не следовало ему в этом мешать. Пути капризны, это нужно понимать. Он не бежал, но каждый его шаг имел свое значение. Он почему-то думал, что не должен спугнуть ее.
Он поднял голову, наблюдая за тем, как деревья неосторожно, будто назло кому-то проводят своими острыми ветками по небу. Еще немного, и они зацепят его, порвут, и серые лоскуты попадают на землю. Совсем, как во сне. Юноша улыбнулся.
- Как-то… - он впервые за долгое время подал голос. Теперь уже он решил говорить с тишиной. - Как-то я рассказывал историю про одну ведьму, у которой в детстве был маленький лабиринт в коробочке. Ну, - он попытался руками представить размер. - В такой небольшой деревянной коробочке. И когда… Ведьма выросла, она создала новый лабиринт, только размером с целый город, - он расставил руки шире, только едва ли он мог показать масштаб настоящего города. - Это был… Немного странный город. Ну, там было много веревок и-и-и… Закрытых дверей. Людям там не очень нравилось, - Уилл вздохнул. - Хотя, наверное, им не нравилось в этом городе потому, что там нельзя было купить лимонные карамельки. А еще они там умирали. Но, должно быть, когда ты не можешь купить лимонные карамельки, это действительно отвратительно. Очевидно, это была одна из причин их смерти, - он пожал плечами, будто это правда было так. - Но ведьме не повезло и она сама оказалась в своей ловушке. Когда ее сестра нашла ее, то она была в ужасном состоянии. Она провела в том месте слишком много времени… Она была красивой, но тогда она выглядела как старуха, у которой кожа почти стекала по скелету. Во всяком случае, она все еще была живой, но выглядела как труп, - Уильям опустил взгляд и замер. - Может быть… Чуть получше, - на его лице появилось слабое сомнение. - Не знаю, было бы это хорошей новостью для нее?
Это было похоже на незаконченную статую из снега, земли, листьев и высохших стеблей каких-то цветов. А, может быть, ее творец решил, что так она и должна выглядеть. Уилл подумал, что это немного красиво. А потом подумал, что это все-таки чья-то смерть.

«Un soldat jeune, bouche ouverte, tête nue,
Et la nuque baignant dans le frais cresson bleu,
Dort…»​

Он был мал для солдата. Но, возможно, он был рыцарем того маленького королевства.
Юноша убрал руки в карманы и наклонился над иссохшим телом. Свисающие волосы закрывали его выражение лица.

«…интересно…»
———«…какого цвета…»
——————«…были эти глаза?…»

Но этот вопрос просто растворялся в черноте, что зияла в пустых глазницах, как растворялось в ней и небо, и лес, и холод, и все живое, что не могло коснуться того, что уже давно погибло. Уилл выпрямился. В его душе скручивалось нечто неприятное, оно шептало своим мерзким, удушающим голосом: «Просто уйди». Возможно, то, что было с мертвецом, хотело, чтобы его отставали в покое, или предупреждало, что от этого будет тяжело избавиться в своих мыслях.
Юноша отвернулся. Он не знал о заслугах этого рыцаря и не мог сказать ему на прощание, что тот хорошо сражался. Поэтому он ничего не сказал и просто пошел дальше, не оборачиваясь.

———

Уилл остановился посреди оврага и внимательно вгляделся в непостижимую даль. После чего его лицо исказилось жутким недоумением и крайней степенью отвращения и он коротко, но весьма содержательно высказал, что думает обо всем этом безобразии. Потом он гневно шмыгнул носом, повернулся и, схватившись за ветки растущего на обрыве куста, вылез из оврага.

 

[Цыган Аче]

На этот раз атмосферное электрическое поле вело себя иначе, чем обычно, и лесу это совсем не нравилось, от подобного его начинало укачивать и слегка портилось зрение. Ему приходилось щурить глаза, которые неприятно резало от искр напряжения, чтобы разглядеть среди распоясавшихся птиц-гемблеров и призраков древности, рывшихся в сугробах в поисках павшего королевства, того, чье блуждающее тело было связано, как подсказывало ему его старое нутро, со всеми помехами. Но Уилл петлял достаточно хорошо, поэтому было сложно найти связь хоть в чем-то.
Юноша петлял среди деревьев. Иногда он замедлялся, его движения становились плавными, точно он пребывал в самозабвении, ступал осторожно, все время к чему-то прислушиваясь. И вдруг резко бросался в сторону, оборачивался, кружил, с грацией бродячего пса ловил замысловатую, не знакомую никому пляску. Могло показаться, что он не знал, куда идти. Но ему не требовалось знать это, чтобы видеть. Однако ему нравилось прикидываться слепцом.
Она хотела, чтобы он сорвался с цепи, почуяв добычу совсем рядом. Но он упорно не делал этого, оставлял ее со своим желанием. Он сдерживался и доводил их обоих, и в тоже время это было восхитительным удовольствием, от которого юноша невольно закусывал нижнюю губу.
Он остановился, и одна нога так и замерла в воздухе, не успев соприкоснуться с землей. Отражающий горячую, взволнованную темноту взгляд на мгновение прорезал холодный воздух яркой вспышкой болида. Уилл слегка пошатнулся и сделал шаг назад. И ухмыльнулся совсем уж бесстыдно. Его ресницы дрогнули, и он, слегка опустив их, вгляделся вперед себя с тем нахальным выражением глаз, от которого все внутри сжимается и ноет в предвкушении чего-то, причем совсем не важно, чего именно. Возможно, он неплохо исполнял роль избалованного юнца, убежденного, что ему позволена любая прихоть, однако какой безумец решил бы строить театр посреди леса?
Уильям расправил плечи. Он приоткрыл рот и, на пару секунд увлекшись ветром, легко обдавшим шею и затылок, чуть сбито выдохнул. В этот момент притяжение было настолько велико, что будто стягивало его чувства к какой-то неведомой грани состояния, до которой могли довести человека только разве что любовь или смерть. И было в этом особое разочарование, сожаление, заставляющее идти в противоположном направлении.

«И все-таки» - думал юноша - «Что должно быть там, за этой гранью?»

Уилл переступил через торчащие из земли, безобразно переплетено между собой корни. Он коварно улыбнулся и тихо прошептал: «Бада-бум». Он свернул и прошел через два близко растущих дерева. Его ладонь коснулась коры одного из них, и по телу прошлась волна чего-то жуткого и едкого. Почувствовав это однажды, хочется чувствовать всегда. Он боялся, и это был по своему иррациональный страх. Он шел спокойно и легко, и только внутри все дребезжало, словно двигатель, обреченный сломаться еще давно, а в трепещущем, изнывающем сердце не тонула в загустевшем моторном масле надежда, что все-таки это никогда не закончится. Уилл больше не отворачивался от веток, хотел, чтобы они впивались в тело, оттягивали кожу и разрывали плоть, не давали делать новые шаги, но они на сей раз его даже не касались. Вот же мрази.
Может быть, потом сходить искупаться? Парень поднял голову. Такое же небо сейчас, должно быть, отражается и в озере. Глядя на него, наверняка можно разглядеть все то, что прячется в ледяной воде. Ледяная вода… Там этому самое место. Можно еще захватить с собой ту бутылку с жидкой попыткой сварить нечто, похожее на алкоголь.
Парень все еще смотрел вверх. На мгновение его лицо отразило огорчение, прежде чем со вздохом приняло неизбежное и оставило красивую, отточенную невозмутимость, словно лживую, бредовую истину, в которую мог заставить поверить только Уильям. Юноша опустил взгляд, и он больше не блуждал по лесу, он смотрел ровно в одно место. Наконец, мир заглох.
Яйцо в кармане слегка задрожало, волнение в нем трескалось, а вот юноша вел себя, на удивление птицам, тихо, он просто молча стоял. Но за его улыбкой были скрыты стиснутые зубы. Сейчас только ей было известно, что он испытывал. Уилл вынул яйцо. Оно было теплым, и тепло это было живым, слегка влажным, неприятным. Казалось, кожистая оболочка впитывала едва сдерживаемый жар в его глазах и медленно плавилась, распадалась по черным песчинкам, как потолок в его комнате ночью, и свет внутри сгущался, темнел, вылезал наружу черными скользкими телами, пожирающими друг друга и вновь разрывающимися. Они извивались, ползли, но быстро сгнивали, разжижались и стекали на землю до тех пор, пока в руке ничего не осталось.
Тело юноши слегка дернулось. Это было чертовски омерзительно. Настолько, что он вспомнил вкус Лавсонга, того самого пойла, что он когда-то создал. У него был такой же дерьмовый вкус, как и его название.
Уилл оглядел нечто, похожее на цветок, выросший из того, чем было яйцо. Наверное, подобное растение могло безжалостно растерзывать детей в их ночных кошмарах. Интересно, а какое оно само на вкус? Впрочем, вероятно, это никому не следует знать. Он уже собрался уходить, но тут, вспомнив о чем-то, что, кажется, все-таки было хоть немного важно, наклонился и подобрал с земли, рядом с цветком, небольшой поблескивавший камушек. Он слегка прищурился и посмотрел на птиц, сидящих на ветках, сквозь него и, ухмыльнувшись, отвернулся.