Софья Салагаева, 1 курс, Когтевран
Все дороги ведут в Рим? Вы уверены? Как же объяснить тогда прикорнувшую на крыльце дома девочку в потрепанной джинсовке накинутой на прежде весьма красивое аккуратное платье с кружевным воротничком, что сейчас был в крови и поте, немного порвался в нескольких местах и явно требовал ремонта. Лицо ее было вымазано в земле, а от носа к подбородку тянулась прерывистая бороздка засохшей крови, со стороны напоминавшая разрезанного на кусочки червя, приклеенного заклинанием к лицу девочки. Щеки ее окаймляли тонкие царапины, слегка изогнутые, витиеватые, отдающие краснотой, словно были только-только нанесены старательным ювелиром на новое кольцо, что в будущем успеет повидать многое, и слезы, и боль, и отчаяние, и предательства, правда это уже совсем другая история. Волосы девчушки были спутаны, в них прослеживались мелкие палочки и листики, наверное неосознанно залезшие туда при падениях. Коленки разбитые в кровь были все вымазаны грязью, а кулак крепко сомкнулся вокруг небольшого камешка, ничем особым не примечательным. Если сказать коротко, вид ее был ужасающим. Думаю, миссис Уизли, первая обнаружившая гостью, измаранную кровью и землей, на пороге своего дома несколько дней назад, определенно согласна с этим утверждением, иначе объяснить ее пронзительный визг, поднявший ни свет, ни заря не только все семейство, но и братьев нагих меньший, невозможно.
Прошло уже несколько дней, а может и недель с того момента. Все в доме были ей рады и девочка уже привыкла и к новому лежбищу, и к соседству с Джинни, в чью комнату временно вселили юную гостью. И все бы было хорошо, но единственный факт кардинально менял ситуацию в обратную сторону, делая ее галкой и весьма отрицательной. Девчушка совершенно не помнила ни кто она, ни что было до ее попадания в Нору, ни-че-го. Единственный вопрос ее мучивший и действительно волнующий сознание был: "почему я жива?!". Он крутился в ее голове постоянно, словно миссия, в маггловских игрульках, которую срочно надо выполнить; будто нутро ее жить хотело, но не могло...
Жизнь в норе оказалась очень даже интересной. По утрам все семейство и гостья просыпались от вкусных ароматов, источаемых стряпней миссис Уизли. Шумной гурьбой они спускались, в таком же гвалте, где каждый пытается перекричать соседа, кушали и разбредались по всей округе. Близнецы обыкновенно убегали с метлами в руках куда-то вдаль, где по-видимому упражнялись игре в Квиддич, Рон прохлаждался на заднем дворе, будто напрашиваясь на работу по дому, которую командным тоном раздавала миссис Уизли с тряпкой наперевес, а Джинни меланхолично сидела в своей комнате, неустанно строча письма какому-то Гарри Поттеру, видимо покорившему ее юное сердечко. Но что-то в этом было чуждое, будто какая-то наигранность, фальшь... Будто она жила чужую жизнь не давало покоя. А может она и не жила вовсе..?
Проходил день за днём. Время текло неустанно, убегая вдаль и унося за собой драгоценные минуты. Девчонка часто и много гуляла, вскоре не осталось ни единого кусочка земли, куда не ступала бы ее нога, обутая в удобные черные берцы, что принес ей в дар мистер Уизли, хранивший из будто бы персонально доя нее. Красоты здешних, безлюдных, не одомашненных мест пленили, заставляя снова и снова ходить по знакомым тропам, валяться на свежайшей зеленой травке, да даже просто собирать упавшие на землю шишки, после чего наблюдать, как с треском они разрываются, попадая в вечерний костер, уже традиционно разжигаемый близнецами. Ночью, днем, вечером эти места были несомненно красивы, но рассвет... Если вы думаете, что видели райскую красоту, вы ошибаетесь. Не увидев этого рассвета, вы не можете заявлять, что когда-либо жили окруженные искусством природы, чем-то что явно было даров всевышнего. Девчушка долгое время думала, что все повидала в этих краях, что нечем ее уже удивить, разве что какой-то странной заморской животинкой, да и то навряд ли, пока в одно утро ее не растолкал странно возбужденный, для такого раннего времени, и взволнованный Джордж. Паренек буквально потащил ее за собой, но и она ни капли не сопротивлялась, да и не жалела в последствии. Лететь на метле, созерцая озаренный первыми лучами, только просыпающегося, солнца горизонт было удивительно, романтично, да и просто атмосферно. Эта картина была неописуемо прекрасна. Именно так и выглядит счастье...
Сложно наверное жить, не помня собственного имени. Что ни говори, трудно не знать, кто ты. За неимением другого выхода и свои длинные, чуть вьющиеся волосы, девчушка вскоре приняла на свой счет простую, но удивительно милую и теплую кличку. Близнецы окрестили ее Вьюшкой. Одно это короткое незамысловатое слово вызывало на губах девочки искреннюю улыбку, часто сопровождаемую задорным смехом, что здесь являлся частым явлением. Семейство Уизли привычно оптимистичное всегда вызывало всплеск, даже нет, фонтан положительных эмоций. Но девочка чувствовала себя не в своей тарелке, она не помнила ни своих родителей, ни себя прежнюю. Она будто вновь росла, взращивала внутренний стержень, будто планета, даже нет, целая вселенная дала ей второй шанс. Шанс попробовать жить иначе...
Пазл медленно собирался в головке девочки. Количество деталей росло в геометрической прогрессии, но постепенно они соединялись друг с другом, образуя замысловатые узоры, которые ввинтились в сознание девочки, пробурив там сотни, тысячи маленьких канальцев. Однако для его завершения не хватало одного малехонького фрагмента, что должен был находиться в самом сердце картины, без него композиция не дышала, словно была мертва. Она туманным грузом ввалилась на хрупкие девичьи плечики и совершенно не желало взвиться в небеса с новой силой. Проще говоря, лежало мертвым грузом, напоминая по виду какого-то умирающего тюленя.
Как то раз, сидя вечером, уже успевшим перетечь в ночь, у костра, девочка совсем не заметила, как в ее гордое одиночество вторгся Джордж, мастерски развеял его, наполнив темное пространство еще большим уютом и теплотой, незаметно подошедший сзади и словно кот устроившийся под ее боком. Он сидел вальяжно, словно ничего не замечал, ни тревоги с непониманием в глазах девочки, ни листьев сейчас трепечущих на ветру особенно робко, ни черную кошку, что важно прошествовала мимо них по своим супер важным кошачьим делам. Для полной картины парню не хватало только начать мурчать и лосниться к руке "хозяина", тогда бы он напоминал котика не на все сто, а сразу на двести процентов. Но тут Джордж чуть прокашлялся, его голос давно уже сломался, но до конца до сих пор не окреп, выдавая в нем подростка. "Ты же понимаешь, что все это не по-настоящему?" - глухо прозвучало откуда-то снизу. "Мы все лишь быль, красивая сказка на печальный конец, притча, которая покажет, где тебе место в одном из котлов или здесь, на райской поляне жизни, где даже смерть бессильна...". Девочка не понимала в голове это все или действительно наяву. Однако слова эти были чарующе глубокими, правда смысл их пугал, настораживал, даже отталкивал. Но именно сейчас последний фрагмент пазла встал на место, показывая лику девочки полную картину и она чуть подрагивая от волнения проговорила тихим робким голоском:
-Да, понимаю, — коротко сказала она, то ли себе, то ли парню, чья голова лежала на ее коленях, — Это место слишком красиво, слишком счастливо и одиноко для реальности, — чуть меланхолично заметила она, — Я не знаю живы ли вы, я не помню этого, но я сейчас точно жива лишь физически, будто душа прошлая ушла, уступая трон последующим монархам.
И голос вторил откуда-то снизу, что он говорил разобрать было практически невозможно, единственное, что было слышно конкретно так это слова: "Мы тоже мертвы, но это ничего не меняет, мы также любим тебя, даже понимая, что скоро ты покинешь этот островок тепла и любви, вновь утонешь в суровой действительности... ". Дальше все было совершено неразборчиво, да и неважны были последующие слова, что были произнесены, будто парень неожиданно расплакался, будто душа его привязалась к неожиданной, но желанной гостье...
"Прощай, Вьюшка" послышалось со стороны парня невероятно тихо и трепетно. После этих слов Джордж одним рывком встал и размашистым шагом направился в сторону норы. Девочка сидела в одиночестве, но не пугающем и гнетущем, а наоборот, отдающем приятным послевкусием заботы и любви, коими был наполнен этот небольшой мирок. В эту ночь она так и не вернулась домой. Да-да, именно домой, место это стало финальным пристанищем души ее, оно наполнило последние дни теплом и радостью, подарило долгожданные любовь и понимание.
Со временем мир вокруг начал увядать, рушится, уходить в вечность. Погибали эти улыбки, этот желанный и озорной смех, что за месяцы, а может и годы проведенные здесь, словно на очередных каникулах в Хогвартсе, стали родными, необходимыми для существования, без которых жизни девочка уже не видела. И одним днем, что также начинался с рассвета, прежде бывшего прекрасным, завораживающим действом, уже не блиставшего своей ослепительной красой, все испарилось, девочка провалилась в темноту. В дурманющую, обволакивающую темноту, которая только и хотела, что утопить в себе это маленькое создание.
Но что же будет дальше? А дальше будет новая жизнь...